![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Хотя о большой войне рассуждали в Европе постоянно, но её начало вызвало ужас даже у многих ведущих политиков. Так, получив сообщение о мобилизации в Российской империи, германский кайзер Вильгельм II вначале даже впал в панику: «Мир захлестнет самая ужасная из всех войн, результатом которой будет разгром Германии. Англия Франция и Россия вступили в заговор, чтобы уничтожить нас». Германия и Австро-Венгрия хотели решить дело без всеобщей войны, а вступление в войну России и Англии резко меняло ситуацию.
4 сентября 1914 г. страны Антанты приняли в Лондоне решение не заключать сепаратного мира и заключить более тесный военный союз. Надо отметить, что в начале войны все державы охватила волна патриотизма и национализма. Британский историк Г. Крейг отмечал: «Это была необычайная смесь нереализованного патриотизма, романтической радости по поводу возможности участия в великом приключении, наивного ожидания того, что тем или иным способом этот конфликт разрешит все прежние проблемы». Большинство немцев, французов, англичан и русских верило, что их страна стала жертвой жестокой внешней агрессии. Общей формулой стало выражение «мы этого не хотели, но теперь «мы должны защищать свое отечество». В начале войны произошла национальная консолидация.
Ведь только единицы догадывались, что война принесет страшные разрушения, резкое падение уровня жизни, что погибнут миллионы людей. Большинство, включая лидеров государств, считало, что война будет недолгой и завершится красивой победой. Ещё преобладал образ рыцарской, «красивой» войны с разноцветной формой и офицерами-джентльменами.
С началом войны в правящем классе Российской империи абсолютно возобладали англо- и франкофилы. Относительно небольшая группа тех, кого считали германофилами, оказались на обочине общественной жизни. При дворе сторонником мира с Германией считали императрицу Александру Федоровну, прежнюю принцессу Гессен-Дармштадтскую, — кузину германского императора. В Думе и Госсовете за хорошие отношения с Германией выступали кране правые деятели (т. н. «черносотенцы»). Среди них были князь Мещерский, министр Щегловитов, барон Розен, депутаты Пуришкевич и Марков. Надо отметить, что крайне правые оказались наиболее дальновидными деятелями Российской империи, предостерегая правительство от начала войны с Германией. Среди сочувствующих к ним деятелей был и Пётр Николаевич Дурново, который предостерегал государя Николая II от выступления против Германии, предсказывая социальную революцию и крах, как монархической России, так и Германии.
В феврале 1914 года Дурново передал царю аналитическую записку. В ней бывший министр внутренних дел довольно точно предсказал состав двух противоборствующих коалиций, отметил, что Российской империи достанется основная тяжесть войны и роль «тарана, пробивающего самую толщу немецкой обороны». Дурново говорил о неготовности России к войне, что война «не может оказаться триумфальным шествием в Берлин». В случае поражения в войне предрекал впадение «в беспросветную анархию, исход которой трудно предвидеть». Армия, которая будет лишена наиболее надёжного кадрового своего состава, не сможет остановить волнения, более того, она сама станет социальной базой для революции. Дурново предсказал и крах либеральной оппозиции (будущего Временного правительства). Он отмечал, что оппозиция интеллигентна по своему составу и оторвана от народа, поэтому в случае революции быстро утратит контроль над ситуацией. Схожая судьба грозила и Германии. По сути, Дурново дал мрачный, но пронзительно верный анализ будущего Российской и Германской империй.
Однако, Дурново и другие правые деятели были не в чести в Российской империи. Они могли только бить в набат и переживать с Родиной её падение. В целом же правящие круги и либеральную интеллигенцию охватили антигерманские настроения. Они оказались весьма устойчивыми. Лидеры либералов Гучков и Милюков даже в 1917 году, когда губительность войны стала ясной очень многим людям, продолжали отстаивать идею «войны до победного конца». Западная партия в России поддерживала общую цель Антанты — необходимость ослабление «германского империализма». Россия обязана была выполнить союзнические обязательства перед Францией. При этом считалось, что Германия планирует отторгнуть от России Прибалтику, Финляндию, Причерноморье, включая Крым, что Берлин и Вена установят своё владычество на Балканах и проливной зоне (Босфор и Дарданеллы). Хотя далеко идущие и экспансионистские планы в Германии окончательно утвердились только в ходе войны.
Ошибочность прозападного курса проявилась и в польском вопросе. 13 августа 1914 г. царь Николай II решил даровать Польше широкую автономию. Хотя было очевидно, что во время войны не стоит идти на либеральные эксперименты. Британия и Франция приветствовали этот шаг, что и не удивительно, так как они давно использовали поляков для борьбы с Российской империей. Западные послы говорили министру иностранных дел Сазонову об укреплении сил России, об объединении двух славянских народов под скипетром Романовых, но практически сразу поляков стали использовать против империи. В Германии поляки остались верны кайзеру. А в Австро-Венгрии уже в августе началось формирование Йозефом Пилсудским польского легиона, которым руководил Высший национальный комитет в Кракове. Польский легион готовился к маршу на Варшаву. Уже в сентябре 1914 года русское верховное командование особо отметило участие поляков, проживавших в русской части Польши, на стороне немцев и австрийцев.
Да и создание в России особого чехословацкого формирования в итоге вышло боком. Чехословацкий легион (затем корпус) сыграл ведущую роль в разжигании Гражданской войны в России. Чехословацкие войска стали в России своего рода «пятой колонной», которую использовали внешние силы (западне державы).
Корабль с русскими солдатами прибывает в Марсель
Франция
( Read more... )
4 сентября 1914 г. страны Антанты приняли в Лондоне решение не заключать сепаратного мира и заключить более тесный военный союз. Надо отметить, что в начале войны все державы охватила волна патриотизма и национализма. Британский историк Г. Крейг отмечал: «Это была необычайная смесь нереализованного патриотизма, романтической радости по поводу возможности участия в великом приключении, наивного ожидания того, что тем или иным способом этот конфликт разрешит все прежние проблемы». Большинство немцев, французов, англичан и русских верило, что их страна стала жертвой жестокой внешней агрессии. Общей формулой стало выражение «мы этого не хотели, но теперь «мы должны защищать свое отечество». В начале войны произошла национальная консолидация.
Ведь только единицы догадывались, что война принесет страшные разрушения, резкое падение уровня жизни, что погибнут миллионы людей. Большинство, включая лидеров государств, считало, что война будет недолгой и завершится красивой победой. Ещё преобладал образ рыцарской, «красивой» войны с разноцветной формой и офицерами-джентльменами.
С началом войны в правящем классе Российской империи абсолютно возобладали англо- и франкофилы. Относительно небольшая группа тех, кого считали германофилами, оказались на обочине общественной жизни. При дворе сторонником мира с Германией считали императрицу Александру Федоровну, прежнюю принцессу Гессен-Дармштадтскую, — кузину германского императора. В Думе и Госсовете за хорошие отношения с Германией выступали кране правые деятели (т. н. «черносотенцы»). Среди них были князь Мещерский, министр Щегловитов, барон Розен, депутаты Пуришкевич и Марков. Надо отметить, что крайне правые оказались наиболее дальновидными деятелями Российской империи, предостерегая правительство от начала войны с Германией. Среди сочувствующих к ним деятелей был и Пётр Николаевич Дурново, который предостерегал государя Николая II от выступления против Германии, предсказывая социальную революцию и крах, как монархической России, так и Германии.
В феврале 1914 года Дурново передал царю аналитическую записку. В ней бывший министр внутренних дел довольно точно предсказал состав двух противоборствующих коалиций, отметил, что Российской империи достанется основная тяжесть войны и роль «тарана, пробивающего самую толщу немецкой обороны». Дурново говорил о неготовности России к войне, что война «не может оказаться триумфальным шествием в Берлин». В случае поражения в войне предрекал впадение «в беспросветную анархию, исход которой трудно предвидеть». Армия, которая будет лишена наиболее надёжного кадрового своего состава, не сможет остановить волнения, более того, она сама станет социальной базой для революции. Дурново предсказал и крах либеральной оппозиции (будущего Временного правительства). Он отмечал, что оппозиция интеллигентна по своему составу и оторвана от народа, поэтому в случае революции быстро утратит контроль над ситуацией. Схожая судьба грозила и Германии. По сути, Дурново дал мрачный, но пронзительно верный анализ будущего Российской и Германской империй.
Однако, Дурново и другие правые деятели были не в чести в Российской империи. Они могли только бить в набат и переживать с Родиной её падение. В целом же правящие круги и либеральную интеллигенцию охватили антигерманские настроения. Они оказались весьма устойчивыми. Лидеры либералов Гучков и Милюков даже в 1917 году, когда губительность войны стала ясной очень многим людям, продолжали отстаивать идею «войны до победного конца». Западная партия в России поддерживала общую цель Антанты — необходимость ослабление «германского империализма». Россия обязана была выполнить союзнические обязательства перед Францией. При этом считалось, что Германия планирует отторгнуть от России Прибалтику, Финляндию, Причерноморье, включая Крым, что Берлин и Вена установят своё владычество на Балканах и проливной зоне (Босфор и Дарданеллы). Хотя далеко идущие и экспансионистские планы в Германии окончательно утвердились только в ходе войны.
Ошибочность прозападного курса проявилась и в польском вопросе. 13 августа 1914 г. царь Николай II решил даровать Польше широкую автономию. Хотя было очевидно, что во время войны не стоит идти на либеральные эксперименты. Британия и Франция приветствовали этот шаг, что и не удивительно, так как они давно использовали поляков для борьбы с Российской империей. Западные послы говорили министру иностранных дел Сазонову об укреплении сил России, об объединении двух славянских народов под скипетром Романовых, но практически сразу поляков стали использовать против империи. В Германии поляки остались верны кайзеру. А в Австро-Венгрии уже в августе началось формирование Йозефом Пилсудским польского легиона, которым руководил Высший национальный комитет в Кракове. Польский легион готовился к маршу на Варшаву. Уже в сентябре 1914 года русское верховное командование особо отметило участие поляков, проживавших в русской части Польши, на стороне немцев и австрийцев.
Да и создание в России особого чехословацкого формирования в итоге вышло боком. Чехословацкий легион (затем корпус) сыграл ведущую роль в разжигании Гражданской войны в России. Чехословацкие войска стали в России своего рода «пятой колонной», которую использовали внешние силы (западне державы).
Корабль с русскими солдатами прибывает в Марсель
Франция
( Read more... )
