Ad majorem Dei gloriam!

1. Калека древний и седой - он лгал,
И взгляд его наполнен злобой был,
Когда он, объясняя путь, следил,
Как я покорно лжи его внимал -
Беззубый рот, кривившись, выдавал,
Что в мыслях он меня похоронил.

2. Зачем его оставить здесь могли,
Как если не сбивать с дороги тех,
Дошедших до него? Быть может, смех
Он сдерживал - и трещины земли
Им были эпитафией в пыли,
Когда он посылал на смерть их всех.

3. Его слова - мне дальше не пройти,
Мне надо повернуть на этот тракт,
Что уведет от Темной Башни в мрак...
Я понял: предо мной - конец пути,
И рядом цель, что я мечтал найти...
Но смысл за годы обратился в прах,

4. Как будто мое странствие во мгле,
Мой поиск, длившийся так много лет,
Сознанья тихо загасили свет -
Так тает след дыханья на стекле.
Лишь сердце бьется яростно во мне -
И резонанс в ушах звенит в ответ -

5. Моей души потухшей слабый стон...
Я - словно умирающий больной,
Почти что труп, но все еще живой,
Когда уже ушли друзья, и он
Один, и ум туманом окружен -
И слушает беседу за стеной.

6. "А есть ли рядом кладбище?" "А где
Мы проведем обряд?" "А сможем мы -
Как хорошо, что снег сошел с зимы! -
Все приготовить, например, к среде?" -
Так говорят о всякой ерунде -
И в ярости он рвется к ним из тьмы.

7. Я долго странствовал. Я видел кровь,
Пророчества, мечты, что не сбылись.
Друзья мои в Отряде, что клялись
Дойти до Башни - вновь, и вновь, и вновь
Я видел их тела, и вся любовь
Друг к другу не могла спасти... И ввысь

8. Глаза бездумно смотрят. Это мой
Удел? И я свернул, не слыша слов,
От в воздухе звенящих голосов,
От зла калеки на дороге той -
В кошмар, его указанный рукой -
К закату из моих ужасных снов.

9. Я обернулся шага через два -
В последний раз увидеть путь назад -
Но ни дороги, ни калеки - в ряд
Стоит за мной засохшая трава,
Что шелестит в безветрие едва,
И не на чем остановить свой взгляд.

10. Итак, опять вперед! Я никогда
Природы безнадежней не встречал -
Всю пустошь молочай заполонял,
Корявый, грязный куколь без стыда,
Крадучись, тихо пробрался сюда
И почву плодородную украл.

11. Нужда, гримасы, ужаса печать -
Удел этой страны. "Ну что ж, смотри -
Или закрой глаза!" - слова земли,
Что под ноги ложится умирать.
Здесь некому и нечего терять -
Лишь Страшный Суд проказу исцелит.

12. Обугленный чертополох ко мне
Тянул свои останки; рядом с ним,
Без листьев, с стеблем жалобным одним,
Дрожала полевица. По весне,
Пожарища мрачней, в предсмертном сне
Встречала пустошь солнца едкий дым.

13. Как вылезшие волосы редки,
Травинки тонкие пронзают грязь -
Запекшуюся кровь; не шевелясь,
Стоит слепая лошадь. Чьи клыки
На шкуре след прожгли? Кто васильки
Гниющие вплел в гриву, веселясь?

14. Живая ли? Она давно мертва,
Застыла плоть, и прахом стал скелет.
Она не может жить - и все же нет!
Вросла в копыта сорная трава,
Глаза истлели - но она жива!
На ней проклятье - миллиарды лет.

15. И взор тогда я к сердцу обратил.
Как перед битвой ищущий вина,
Сознанье я освобождал от сна -
Былых времен глоток придаст мне сил,
Один глоток, вот все, что я просил -
Чтоб разошлась видений пелена.

16. О, нет! Из топких памяти глубин
Мне тихо Катберт улыбнулся вдруг.
Мой самый верный, мой надежный друг!
Твой смех всегда со мной. Но ряд картин
Позорных лик затмил... Я вновь один -
И снова замирает сердца стук.

17. И Джайлс пришел ко мне. Он, как свеча,
Горел прозрачным пламенем. Он честь
Всего превыше ставил. Но не счесть
Предателей - и руки палача
Нашли пергамент, а друзья, крича,
Свершили сами горестную месть.

18. Уж лучше настоящее мое,
Ад, испускающий зеленый гной,
Чем то, что стынет в мраке за спиной...
Ни звука. Может, извернет свое
Нутро старуха-ночь - и все зверье,
Визжа и воя, бросится за мной?

19. Внезапно незаметная река
Подкралась, заарканила мой путь.
Движенья нет. Коричневая муть
И пена покрывают берега.
Наверно, дьявол моет здесь рога,
На миг остановившись отдохнуть.

20. Малютка ядовитая! Ольхи
Стволы скривились, серы и мертвы.
Самоубийцы-ивы, без листвы,
Отчаялись замаливать грехи,
Их корни безнадежны и сухи -
Распороты здесь мирозданья швы.

21. О, все святые, как боялся я,
Переходя речушку смерти вброд,
На мертвеца наткнуться в пепле вод,
Иль, опираясь на древко копья,
С ним в омут провалиться! Да, моя
Душа дрожала, исторгая пот!

22. Я рад был переправу завершить -
В надежде, что увижу лучший край.
Увы! На этом месте чей-то рай
Пал под косой войны. Остались жить
Лишь жабы в ядовитых лужах, сныть
И в клетках - тени злых кошачьих стай.

23. Да, то была арена битвы битв.
Но что свело их здесь на страшный бой?
И нет следов - ни мертвый, ни живой
Не вышел из него. Ни плач молитв,
Ни шелест времени незримых бритв
Не нарушали здешний злой покой.

24. И кто все механизмы обратил,
Что в пыль затоптаны, на боль и ад?
Кто направлял их, чей безумный взгляд
Тела и души резать дал им сил?
Кто их почистил, смазал, наточил -
И бросил испускать кровавый смрад?

25. Я медленно, но верно шел вперед.
Болота, камни, голая земля
Безмолвная. Забытые, стоят
Иссохшие деревья. Мой приход
Не потревожит их. Лишь небосвод
Мне бросит вслед свой равнодушный взгляд.

26. Здесь - краски скрыты пятнами, и мох,
Заплесневелый, ржавый, вековой,
Разбитый, издыхающий, гнилой
Клочками расстилается у ног.
Там - дуб боролся за прощальный вздох,
Но смерти проиграл неравный бой.

27. И нет конца пути! Тускнеет свет,
Ложится в грязный сумрак тишина.
В сознании восстала ото сна
Тень прошлого. Найду ль я в ней ответ?
Она, быть может, лучший даст совет -
И сдастся мне проклятая страна.

28. И, посмотрев вокруг, я осознал,
Что как-то вырос. Горный жуткий кряж
Схватил меня в кольцо. Опять мираж?
Закат померк на склонах серых скал,
Исчезла пустошь. Это ль я искал?
В тупик завел калека, темный страж.

29. Не до конца я понял, что меня
Бесчестно провели. Кошмарный путь
Закончился. Ты можешь отдохнуть,
Шептали мне с небес осколки дня.
И я, себя и Господа кляня,
Не знал, о чем просить, куда свернуть.

30. Но вдруг, как луч над морем, как маяк,
Сверкнула память. Я сошел с ума!
Я знаю, где я! Эти два холма,
Высокая гора... Дурак! Дурак!
Ведь прямо пред тобой - последний знак!
Слепец! Твои глаза застила тьма!

31. А в центре - Башня... Темный силуэт,
Слепые окна, грязный камень, прах... -
И мир весь держит на своих плечах,
В ней все, что было, будет - сонмы лет,
День завтрашний, погасший ночью свет.
И тут я понял, что такое страх.

32. Не видел? Темнота вокруг? Нет, день
Вчерашний снова здесь! Пылает твердь,
Холмы взирают сверху - круговерть
Багряных туч не дарит больше сень -
С их лиц суровых уползает тень.
Они мою хотят запомнить смерть.

33. Не слышал? Но заполнил воздух звук!
Зовет в ушах, как колокольный звон.
И тысячи забытых мной имен
Бросаются ко мне. Движенья рук
И глаз, и шепот: "Мы с тобою, друг!"
Нахлынули огнем со всех сторон.

34. Они пришли сюда, на склон холмов,
Меня направить на последний шаг.
Я вижу их. Они - моя душа.
Ждет верный рог. Я к вызову готов.
И здесь, на перекрестье всех миров,
Я протрубил...

THOMAS HARDY
(1840-1928)

From "Satires of Circumstances.
Lyrics and Reveries"
(1914)

"Ah, are you digging on my grave
My beloved one? - planting rue?"
- "No: yesterday he went to wed
One of the brightest wealth has bred.
'It cannot hurt her now', he said,
'That I should not be true.'"

"Then who is digging on my grave?
My nearest, dearest kin?"
- "Ah, no: they sit and think, 'What use!
What good will planting flowers produce?
No tendance of her mound can loose
Her spirit from Death's gin.”

"But someone digs upon my grave?
My enemy? - prodding sly?"
- "Nay: when she heard you had passed the Gate
That shuts on all flesh soon or late,
She thought you no more worth her hate,
And cares not where you lie."


"Then, who is digging on my grave?
Say - since I have not guessed!"
- "O it is I, my mistress dear,
Your little dog, who still lives near,
And much I hope my movements here
Have not disturbed your rest?"

"Ah, yes! You dig upon my grave...
Why flashed it not on me
That one true heart was left behind!
What feeling do we ever find
To equal among human kind
A dog's fidelity!"

"Mistress, I dug upon your grave
To bury a bone, in case
I should be hungry near this spot
When passing on my daily trot.
I am sorry, but I quite forgot
It was your resting-place."



ТОМАС ХАРДИ
(1840-1928)

* * *
- Любимый мой! Я под землёй
Ждала тебя давно…
- Нет-нет, обвенчан он с другой;
Он сам сказал: «Я знаю – той,
Что вечный обрела покой,
Отныне всё равно».

- Но кто же, кто ко мне пришёл –
Мой брат, отец иль мать?
- Они твердят и день, и ночь:
«Слезами горю не помочь –
И нам ничем сестру и дочь
У смерти не отнять».

- Уж не соперницы ль моей
Мне слышатся шаги?
- Нет, та вздохнула: «Смерти мгла
Ее навек обволокла –
И я таить не стану зла:
Мы больше не враги».

- Но кто могилу мне разрыл?
Ответь на мой вопрос!
- О госпожа моя! Я тут,
На кладбище, нашёл приют;
Меня не гонят здесь, не бьют –
Я твой любимый пёс!

- Ах, это ты! О, почему ж
Не догадалась я?
Нет, никого среди друзей
Мне преданнее и верней
Собаки ласковой моей
Нигде найти нельзя…

- В твоей могиле, госпожа,
Я косточку зарыл:
На всякий случай, если днём
Вдруг в брюхе заурчит моём…
Что здесь почиешь ты, о том –
Прости, я позабыл.

1914

Стихотворение найденное в пещерном храме в горах Табора немецким археологом Отто Раном.
Dedie аuх pretres! Qu'est-ce que Dieu?
Loin de пеп decider de cet etre supreme,
Gardons еп l'adorant un silence profond -
Le mystere est immense et l'esprit si confond,
Pour dire се qu'il est, il faut etre Lui (-mеmе).

Вольный перевод Отто Рана.
Что есть Бог?
Мы, приходящие в этот мир,
Молчим.
Мы не знаем его имя.
Мы остаемся безмолвными.
Мы тихо молимся ...
Кто захочет сказать,
Кто Он есть,
Должен быть тем,
Кто Он есть!
Аминь.

www.youtube.com/watch

Шепталась с птицами луна, и я воскликнул: "Пусть
Не молкнут крики кулика и ржанки горький стон, -
Но где же нега слов твоих, и радость их, и грусть?
Смотри: дорогам нет конца, и нет душе приюта".
Медово-бледная луна легла на сонный склон,
И я на Эхтге задремал, в ручьевой стороне.
Не ветер ветви иссушил, не зимний холод лютый, -
Иссохли ветви, услыхав, что видел я во сне.

Я знаю тропы, где идут колдуньи в час ночной,
В венцах жемчужных поднявшись из мглы озерных вод,
С куделью и веретеном, с улыбкой потайной;
Я знаю, где луна плывет, где, пеною обуты,
Танцоры племени Дану сплетают хоровод
На луговинах островных при стынущей луне.
Не ветер ветви иссушил, не зимний холод лютый, -
Иссохли ветви, услыхав, что видел я во сне.

Я знаю сонную страну, где лебеди кружат,
Цепочкой скованы златой, и на лету поют,
Где королева и король в блаженстве без отрад
Блуждают молча: взор и слух навек у них замкнуты
Премудростью, что в сердце им лебяжьи песни льют, -
То знаю я да племя птиц в ручьевой стороне.
Не ветер ветви иссушил, не зимний холод лютый, -
Иссохли ветви, услыхав, что видел я во сне.
Перевод с английского Анны Блейз